«Я никогда не смотрю фильмы про войну. Не дай Бог, чтобы такое повторилось», — говорит Раиса Никандровна Литвинова, жительница Елизаветинского сельского поселения.Сегодня Раиса Никандровна с удовольствием ухаживает за своим небольшим огородом, делает вкусные разносолы, каждый год участвует в районной ярмарке «Подворье». Грамота за лучший рецепт, благодарственные письма, многочисленные фотографии из домашнего альбома рассказывают о ее энергичности и доброте. Казалось бы, та война осталась уже в далеком прошлом, но забыть жизнь в постоянном страхе, в лесу, жизнь между фашистами и партизанами ей не суждено.Как это было…

Семья Раисы Никандровны жила в деревне Молостово Забровского сельсовета Славковского района Ленинградской области. Когда началась война, ей было шесть лет. Младший брат Саша родился 1 сентября 1941 года.Будучи ребенком, она не понимала, что такое война. Пугалась, когда взрослые говорили, что «придут чужие дяденьки и будут убивать». Как? За что?И они действительно пришли.Как рассказала Раиса Никандровна, всю войну их деревня и окрестности находились между фашистами и партизанами. Отец вместе с председателем колхоза погнал скот партизанам и оказался в Ленинграде, откуда был мобилизован. В 1944 году он погиб в Белоруссии в возрасте 33 лет. За всю войну они получили от него два письма. «Предстоит большой бой. Если вернусь, напишу». Это письмо семье переслала медсестра.Оккупацию мама Раисы Никандровны Анна Егоровна встретила с двумя маленькими детьми и тремя стариками — своими родителями и матерью мужа. Свекор был арестован и расстрелян в 1937 году за то, что не сдал в колхоз двух баранов, а повез продавать в город…»Нам надо было эвакуироваться в Валдай, но мы успели отъехать всего на три километра от деревни, как встретили наших солдат, которые от этого нас отговорили. Повсюду уже были немцы». Пришлось вернуться обратно.Раиса Никандровна вспоминает, что поначалу фашисты не трогали местных жителей. Они распределились по домам, были аккуратны и пунктуальны, показывали фотографии своих семей, говорили, что они против войны, что ее развязали Сталин и Гитлер. «Первое время они были добрее и понятливее наших предателей-полицаев, которые старались выслужиться перед ними. Кого-то из предателей потом расстреляли партизаны, а те, кто похитрее, сами переметнулись на сторону партизан», — вспоминает Раиса Никандровна. «Не надо было переименовывать милицию в полицию, пока еще живо наше поколение. Это название режет слух», — добавляет она…Когда партизанское движение обрело силу и партизаны стали много вредить оккупантам, те, по выражению Раисы Никандровны, «озверели». Она вспоминает, как после взрыва немецкого штаба, располагавшегося в здании школы в соседней деревне Шмойлово, фашисты расстреляли 17 партизан. Хоронить партизан заставили стариков…

К зиме 1942 года все деревни в округе были сожжены.В лесуТо, что фашисты боялись наших лесов и партизан, по рассказу Раисы Никандровны, помогло многим спастись. Жители прятались в лесах, молодежь уходила к партизанам. На свой страх и риск помогали раненым.»Однажды, — вспоминает Раиса Никандровна, — немцы пришли к нам на двор за лошадью. Мы с мамой, братом и соседкой успели спрятаться в окопе. Остальные убежали в лес. Вдруг началась стрельба — это немцы стреляли по курам. Лошадь от страха стала бегать прямо по доскам, которые прикрывали окоп. Только чудом по стуку копыт немцы не поняли, что под ними — окоп. А ведь в таких случаях они долго не думали — бросят гранату и все. Соседка -тетя Маня вышла из окопа седой — стрельба, где дети, неизвестно…» Вещи, одежду, продукты закапывали. А немцы приходили, проверяли — протыкали землю штыками. Зерно в ларях старались вывезти. Засоленное мясо животных прятали на огороде. Раиса Никандровна рассказала, как они замаскировали закопанное мясо под колышками с горохом.»В окопе с нами жил петух. Немцы тогда его не забрали. Потом мы несколько раз варили из него суп», — вспоминает она.После того, как деревня была сожжена, жили в окопах. Сверху был сделан лаз, который прикрывали одеялом. Топили с вечера. Однажды в окопе угорели. Дедушкина сестра с дочерью умерли, остальные пришли в себя…Спали на лапнике. Очень досаждали блохи, вши и муравьи. Чтобы избавиться от них, жители ходили в деревню и в оставшихся от домов печках прожаривали свою одежду.Специально для фашистов ставили таблички «Осторожно, тиф»! Его немцы очень боялись. Хотя никакого тифа в деревне не было.В лесу собирали ягоды, делали лепешки из крапивы. О них Раисе Никадровне до сих пор напоминает сильная аллергия на это растение.Зимой 1943 года женщин и детей вывезли в партизанский край — за 20 километров от родной деревни. После того, как немцы ушли, решили возвращаться домой. «По пути назад, — вспоминает Раиса Никандровна, — мы попали на немецкую засаду. Стреляли по ногам. Ранило тетю Катю. Я спряталась под санками за мешком с сухарями. Немцы загнали нас в старую баню и велели не выходить. Дядя Костя решил все-таки выйти. Его сразу же застрелили. После этого мы опять ушли в лес». Лес спас их от угона в Германию. Хотя однажды показательный угон фашисты все же устроили. Бабушку Раисы Никандровны и несколько других жителей отвели на два километра от деревни. Потом сказали возвращаться обратно. Показалось, что немцы достают оружие… Шли и все ждали, когда начнут стрелять. А когда обернулись, фашистов уже не было.

Раиса Никандровна помнит, как пришли наши солдаты. Встретить их было нечем… А дети все время искали среди них своего папу. В деревне уцелел всего один дом. Его хозяйка пекла очень вкусные лепешки из свеклы. А «сладостями» были баранки из пресного теста и сушеные кусочки свеклы. «Это были наши конфеты», — говорит Раиса Никандровна.К мирной жизни После войны легче было тем, у кого вернулся отец. Дедушка Раисы Никандровны Егор Петрович построил для семьи времянку. Купили корову на три хозаина. В лесу собирали грибы, ягоды. А в речке Дубне ловили щуку и налима, потом засаливали. По словам Раисы Никандровны, после войны семья выжила благодаря пчелам. Дедушка построил 18 ульев. А мама с бабушкой возили продавать мед в Ригу. Хотя продать его было непросто — брали только у латышей. Денег хватало только на налоги и валенки. В школу Раиса Никандровна пошла в девять лет. На ногах — солдатские ботинки, пальто мама сшила из одеяла, подкладку сделали из тяжелого льняного полотна. Идти приходилось за три километра. Нужно сказать, что после войны школы отстраивали в первую очередь, а также библиотеки — избы-читальни. На всю деревню было всего два учебника, поэтому уроки делали в библиотеке. Раиса Никандровна с теплотой вспоминает это время. «Очень любили сенокосы. Домой ехали все вместе, дружно. Всегда пели. В избе-читальне были концерты, танцы, на которые, правда, нас, детей, не пускали». Там же крутили фильмы. После окончания семи классов надо было переходить в школу в деревне Шмойлово — а это десять километров от дома. Раиса Никандровна перебралась в Шмойлово к подружке, а на выходные ходила пешком домой. «После войны было много волков, — рассказывает она. — Идти нужно было шесть километров по проселочной дороге и четыре по большаку. Однажды я наткнулась там на двух волков. Всю дорогу бежала и кричала «дю-дю-дю», отпугивая их. Больше в школу я уже не ходила».Затем Раиса Никандровна поступила во Всеволожский ветеринарный техникум и всю жизнь посвятила работе с животными. В 1969 году она поселилась в Елизаветино, работала на ветеринарном участке, на птицефабрике. Вырастила сына Сашу. В конце января жители Гатчинского района вспоминают дни освобождения нашей земли от фашистских захватчиков. Отдавая дань памяти и уважения всем погибшим и выжившим в страшные годы войны, хочется пожелать Раисе Никандровне и ее близким здоровья, благополучия, любви. И вслед за ней повторить: «Не дай Бог, чтобы такое повторилось»!